Жизнь замечательных детей - Страница 56

Марина Остаповна убрала бумаги в стол, посмотрела на мой все еще мокрый зонтик и устало поинтересовалась:

– Что, там опять дождь?

– Да, и довольно сильный.

Женщина глубоко вздохнула:

– И когда это кончится? Что же это за город такой, проклятый всеми богами! Летом здесь адское пекло, зато в остальное время года то дождь, то снег, то дождь со снегом. И всегда грязь на тротуарах, как в свинарнике. Ненавижу!

Она с укором взглянула на мои заляпанные сапоги. Я стыдливо втянула ноги под стул и поспешно поддакнула:

– Вы совершено правы, просто невозможно по улице пройти.

Психолог продолжила:

– Говорят, если отъехать от Москвы на сто километров, так там даже небо другое – голубое. И воздух чистый.

Я хотела заметить, что грязи там будет побольше, чем в столице, но на всякий случай решила не спорить с педагогом.

Марина Остаповна закатила к потолку маленькие глазки, и в них впервые промелькнуло что-то человеческое:

– Ох, быстрей бы бросить эту ненавистную работу, уехать в деревню, выращивать там картошку, лук, помидоры… Ведь с подсобным хозяйством можно прожить на пенсию, как вы считаете?

Я решила польстить учительнице:

– Ну, вам до пенсии еще далеко, минимум два-три года, правда?

Мечтательное выражение на ее лице мигом сменилось злобным:

– Какие «два-три года»? Мне только сорок пять лет!

Упс! – как выражаются современные подростки.

Теперь Марина Остаповна смотрела на меня с откровенной ненавистью.

– Вы мать? – сурово вопросила она.

– Нет, я крестная мать, и не Игорька, а его брата… – Запутавшись в объяснениях, я выпалила: – В общем, я пришла вместо родителей, in loco parentis.

– Чего? – подозрительно переспросила Марина Остаповна.

Мне опять стало стыдно, теперь за неуместную ученость. Я постаралась вложить в свой ответ весь запас обаяния:

– Я тетя Игорька, его родители в отъезде, так что я временно их заменяю. Можете быть со мной откровенны, я приму все необходимые меры.

– Меры… – протянула психолог. – Еще неизвестно, может быть, это школе придется принять меры. Например, изолировать ребенка от пагубного влияния семьи. Или отдать Игоря в школу для дефективных детей…

– Господи, да что случилось-то? – испугалась я.

– Вот, – учительница вытащила на стол листок, – это рисунок Игоря Стецюра на тему «Моя семья». Смотрите сами!

Я взяла рисунок и принялась его изучать. Потом я с сомнением спросила:

– А вы уверены, что здесь нарисована семья?

– Я, по-вашему, совсем идиотка? – окрысилась Марина Остаповна.

Я еще раз взглянула на рисунок. Там была изображена рамка, возможно, от фотографии или от картины. Карандашом были тщательно прорисованы все завитушки, автор не забыл даже про гвоздь на стене. Вот только внутри рамки абсолютно ничего не было, только белый фон бумаги.

– Может быть, это шутка? – предположила я.

– Такие шутки заканчиваются диагнозом «олигофрения», – прогремела Марина Остаповна, потрясая книгой «Психология в школе». – Или лишением родительских прав.

– За что?!

Психолог поправила остатки волос на макушке и важно произнесла:

– Фактически ребенок отказался нарисовать свою семью. Он ее просто проигнорировал. Это свидетельствует о крайне неблагоприятной атмосфере в доме. Думаю, Игорь ненавидит своих родителей, а также братьев и сестру. Скажите мне откровенно: как часто вы его бьете? И чем конкретно: полотенцем, ремнем, подтяжками, веником, резиновым шлангом, железной палкой? Или просто чем под руку попадется?

Перечисляя орудия экзекуции, Марина Остаповна чрезвычайно оживилась. Я же, напротив, пришла в ужас:

– Как вы можете такое говорить?! Его никто не бьет!

– Думаю, это определит специальная комиссия, – веско сказала педагог и зашуршала бумагами на столе. – Собственно, это все, что я хотела вам сообщить.

Педагогика – это наука добывать деньги из недостатков наших детей. От своих приятельниц, имеющих отпрысков школьного возраста, я наслышана о поборах со стороны учителей. Некоторые педагоги, недовольные своим скромным жалованьем, нашли способ дополнительной подработки. Они специально занижают оценки детишкам из состоятельных семей, а потом вызывают в школу родителей и вымогают у них ценные подарки в обмен на лучшую успеваемость их потомства.

Видимо, Марина Остаповна рассуждала таким образом: сегодня завести четверых детей себе могут позволить только очень богатые люди. Значит, можно пощипать этих Стецюра, от них не убудет.

Состроив понимающую физиономию, я осторожно завела:

– А нельзя ли не доводить дело до комиссии? Может быть, просто разобраться своими силами? Я со своей стороны готова оказать посильную помощь школе и вам лично…

Марина Остаповна навострила уши, в ее глазах заплескалось отражение грядущих денежных знаков.

– Мне кажется, с этим тестом произошла какая-то ошибка, – продолжила я. – Я поговорю с Игорем, все выясню и зайду к вам на следующей неделе, хорошо? Можно мне взять этот рисунок?

Марина Остаповна кивнула.

– Только не затягивайте, могут быть рецидивы, – сообщила она на прощание. – Мы, педагоги, должны работать в тесной связке с родителями.

Всю обратную дорогу до дома я напряженно размышляла. Конечно, велика вероятность, что алчная Марина Остаповна меня обманула. А если нет? Вдруг у мальчика на самом деле какие-то проблемы с развитием? Господи, и почему с детьми все так сложно? Не успеешь разобраться с одной неприятностью, тут же лавиной накатывает следующая. Интересно, хотя бы к совершеннолетию отпрысков проблемы заканчиваются?