Жизнь замечательных детей - Страница 9

Но мне ничего не приснилось! То есть абсолютно. Стоило моей голове соприкоснуться с подушкой, как я провалилась в глубокий сон без сновидений. И очнулась только в семь утра, когда над самым ухом противно запикал будильник.

Как же так? А где капитан Супроткин? Неужели у нас с ним нет общего семейного будущего?! Но я не успела предаться размышлениям на эту грустную тему, потому что квартира ожила. Близнецы радостно залопотали в своих кроватках, на кухне заработал телевизор, а на меня прыгнула Пайса. Кошка сердито смотрела зелеными глазами и громко мяукала, требуя еды. Я смутно вспомнила, что вчера так ее и не покормила.

– Тетя Люся, а завтрак будет? – В комнату заглянула Оля в ночной рубашке.

– Я люблю гренки с сыром! – сообщил Игорек, появляясь вслед за сестрой в футболке, перемазанной зубной пастой.

– Какой хороший мальчик, уже почистил зубы, – похвалила я его.

Вчера вечером я решила смотреть на жизнь с оптимизмом и радоваться любой мелочи. Моя задача-минимум – через семь дней передать на руки родителям живых и здоровых детей в количестве четырех штук. Все остальное меня не волнует. Поэтому я должна быть спокойна, как удав.

– Завтрак – будет! – громко, как на параде, объявила я. – Правда, пока не знаю, что именно.

Накинув халат, я потащилась в ванную. Непривычно умываться в полноценной ванной комнате с раковиной и стиральной машиной-автоматом. Еще бы: в моей квартире на туалет, совмещенный с сидячей ванной, отводится 1,5 квадратных метра. Никакой, даже самый маленький умывальник туда уже не помещается. Кухне, совмещенной с прихожей, повезло чуть больше – ей выделили 5 метров. И оставшиеся 11 квадратов принадлежат комнате. Я уже привыкла к постоянной тесноте, к тому, что стирать можно только в тазике, а разогревать на сковороде полуфабрикаты надо осторожно, чтобы не испачкать жиром одежду, висящую напротив плиты. Так что в Женькиной двушке общей площадью 45 квадратных метров я чувствую себя просто королевой. Если точнее – королевой-матерью.

– Оля, их по утрам умывают или как?

Если честно, то вчера я была в каком-то сомнамбулическом состоянии. Поэтому из всего, что Женька говорила мне перед отъездом насчет двойняшек, я помню только одно: Ларик должен первым кататься в коляске. Дело в том, что раньше у младенцев было две коляски – у каждого своя. Но недавно одну коляску украли. Женька по неосторожности оставила ее в подъезде на пару минут, а когда вернулась – ее и след простыл. И теперь на прогулке детки ездят в оставшейся коляске по очереди. Пока одного везут, второй топает своими ножками. Так вот, Илларион настаивает, чтобы право «первого раза» принадлежало ему, и поднимает страшный крик, когда оно достается брату. А Макарушка не привередлив: везут – хорошо, нет – еще лучше. Золотой ребенок.

– Что? – В комнату опять заглянула Оля, на этот раз она уже была одета в джинсы и белую кофточку.

– Я спрашиваю, что мама делает с близнецами утром? Умывает?

– Да, и еще попки моет. Они же в памперсах спят.

Хм, как интересно…

– Но ведь под кроватями стоят горшки. Разве они на них не ходят?

– Не всегда, – загадочно ответила девочка и удалилась причесываться.

Просто какое-то утро открытий. Ладно, сейчас сама во всем разберусь. Подхватив детей под мышку, я поволокла их в ванную. Господи, как их мыть, над раковиной, что ли? Какая тут технология?

Я принялась раздевать Макара. В это время оставшийся без присмотра Ларик вышел в коридор и засеменил на кухню. Придерживая одной рукой Макарушку, я бросилась за его братом и водворила беглеца на место.

Мне катастрофически не хватало еще одной пары рук. И как только Женька с ними управляется? Ведь невозможно левой рукой держать одного ребенка, а правой раздевать второго!

– Стой спокойно, – сказала я Ларику. К моему удивлению, он послушался. Ага, они уже понимают человеческую речь! Это значительно упрощает дело.

Наконец одежда снята, памперсы выброшены, а детки помещены в ванную. Мочалка, мыло, горячий душ – всё, мальчишки чистенькие и розовенькие, словно поросятки.

Наскоро вытерев детей, я принялась надевать на них памперсы и ползунки. В ванную заглянул Игорек.

– Тетя Люся, а почему кошку зовут Пайса? – спросил он.

– Тебе это прямо сейчас надо знать? – удивилась я.

– Да.

– Я вчера уже говорила, а ты не слушал, – напомнила я ему.

– Ну расскажи еще раз, расскажи… – принялся канючить мальчишка.

– Ладно, расскажу, если поможешь одеть Макара.

Во многих юго-восточных странах слово «пайса» (ударение на последний слог) означает «деньги». Я назвала так свою кошку, потому что она трехцветная. По нашему русскому поверью трехцветные кошки приносят в дом достаток.

– Значит, твоя кошка приносит деньги? И нам принесет, раз она у нас живет? – обрадовался ребенок.

– Обязательно, – убежденно сказала я.

– Тетя Люся, а что такое критические дни?

Довольно неожиданная смена темы, не правда ли? И как прикажете отвечать? Я решила не рисковать и ограничилась стандартным ответом:

– Потом спросишь у мамы.

– Я уже спрашивал, она сказала, что узнаю, когда вырасту.

– Значит, узнаешь, когда вырастешь, – отрезала я, но, заметив его расстроенную мордашку, добавила: – Ты даже не представляешь себе, Игорек, какой ты счастливый. Я бы все отдала, чтобы вернуться в то время, когда я тоже не знала, что такое критические дни. К сожалению, это невозможно. Эй, ты куда? А завтрак?

Игорь уже надел ботинки и стоял в прихожей с ранцем за спиной.

– Я в школу.

– Как – в школу? Она ведь в половине девятого начинается.